Автоматика как призвание: интервью с профессором В.Ф. Коротковым
Автоматика как призвание
В сентябре отпраздновал свое семидесятипятилетие профессор кафедры АУЭС Владимир Федорович Коротков. Более полувека он трудится в ИГЭУ, тринадцать лет заведовал кафедрой. Мы попросили Владимира Федоровича рассказать о своем пути в науке.
– Владимир Федорович, прежде всего, позвольте поздравить Вас с юбилеем! Вы много лет работаете в ИГЭУ. Почему вы решили стать инженером-электроэнергетиком?
– Это произошло в какой-то степени случайно.Когда я учился в семилетней школе в Шуе, получилось так, что мои уличные друзья были немного старше меня. Они уже учились в Шуйском индустриальном техникуме, я ими гордился, когда видел, как они ходят с какими-то папочками, с чертежами. И когда меня спрашивали: куда ты пойдешь, кем будешь? – я еще толком ничего не понимал, но говорил: вот окончу школу, потом пойду в техникум, а потом – в институт.Так и случилось: я окончил электротехническое отделение техникума и без экзаменов поступил на электротехнический факультет ИЭИ. Специальность мы тогда не выбирали, я попал на релейную защиту. В то послевоенное время слово «автоматика» была на слуху, я даже не думал, куда же еще идти.
– Вы окончили и техникум, и институт с отличием, были оставлены на кафедре по распределению…
– Борис Аркадьевич Нечаев, наш первый заведующий кафедрой, поверил в меня и предложил мне остаться; я ему очень благодарен.
– То есть Вы рано почувствовали свое призвание?
– Призвание − это, может быть, громко сказано, но разочарования не было, никогда. Я учился в целевой аспирантуре, в Москве (МЭИ), и вернулся работать сюда. Вместе с коллегами занимался разработкой новых устройств релейной защиты. Удавалось находить заказчиков, заключать хозяйственные договоры и получать финансирование. Мы с моим учеником и впоследствии коллегой Л.М. Колесовым реализовали некоторые идеи по разработке устройств защиты шин 6-10 кВ для электрических станций. Эта работа оказалась востребована предприятиями целлюлозно-бумажной промышленности.
– Положение, самоощущение молодого преподавателя в те годы отличалось от сегодняшнего, как Вы считаете?
– Вы знаете, последние наши реформы, безусловно, сказались на том, как человек себя чувствует. Когда я начинал преподавать, зарплата и все остальное были очень скромными. Но была уверенность, что все зависит от тебя, все улучшится, только надо добросовестно работать. А вот после того, как произошли все эти наши знаменитые реформы, по-моему, какой-то фундамент у молодых преподавателей из-под ног выбит. В общем-то, ничего нового я не говорю. У нас статус преподавателя, в том числе в высшем образовании, понизился. И не случайно некоторые уходят, например, в бизнес, ради денег, − жить-то надо, это все объяснимо, это все понятно, и неизвестно, что будет, даже если ты «остепенишься». Хорошо, что руководство вуза понимает это и в меру возможного пытается исправить положение, вводя всякого рода надбавки, организовывая различные конкурсы, гранты и др. Но нет уверенности, что так будет всегда, так как все зависит от возможностей бюджета. Мне кажется, вот это главный фактор. Ну и престиж, безусловно.
– Расскажите о времени, когда Вы руководили кафедрой. На годы Вашего заведования пришелся переезд в новый, только что построенный корпус «В»…
– Кафедра была организована в 1957 году и, естественно, потребовала создания лабораторной базы. Это были деревянные стенды, на которых стояло оборудование; студенты сами собирали схемы для его испытания. Когда я стал заведующим кафедрой, встал вопрос о модернизации, и все преподаватели были включены в эту работу. У нас сложилась тенденция: в качестве заданий дипломного проектирования мы давали студентам задачу разработать лабораторный стенд, и ребятам это очень нравилось. Мы даже писали на стендах, что их разработали такие-то студенты такого-то года выпуска. Постепенно модернизировали свои лаборатории, к этому моменту как раз и подоспел переезд в корпус «В». Все деревянные стенды были заменены новыми, более эстетичными и современными. В последние годы по инициативе В.А. Шуина начался новый этап модернизации и продолжается по настоящее время, но тогда все было сделано на соответствующем уровне. Ну, достаточно сказать, что, когда к нам в университет (в то время – институт) приезжал президент Академии наук СССР А.П. Александров, ректор приводил его в нашу лабораторию – всех почетных гостей приводили к нам.
– А чем Вам больше всего запомнилось время заведования кафедрой?
– Есть соблазн вспомнить те или иные достижения кафедры, которые, конечно, были, но почему-то лучше помнится нечто повседневное, прозаическое. Запомнилось постоянное чувство личной ответственности за порученное дело, за коллектив. Печально запомнилось, что в тот период безвременно ушли из жизни два ветерана кафедры, фронтовики: Борис Аркадьевич Нечаев (31 июля 1982 г.) и Георгий Борисович Рогов (2 декабря 1982 г.). Запомнилось постоянное ощущение дефицита времени. Запомнилось, что даже в дни, когда был свободен от учебных занятий по расписанию, приходилось быть в институте и заниматься кафедральными делами. Запомнилось то, что свой рабочий день я начинал с приглашения в свой кабинет заведующего лабораторией. Я считаю, что лаборатория – важнейшее звено учебного процесса и вообще кафедры. Мы обсуждали, как обстоят дела, какие проблемы, нет ли сбоев в учебном процессе, чем заняты люди, как выполняются те или иные задания, как решаются вопросы материально-технического обеспечения научных исследований, включая студенческие исследования и т.д. Множество самых разнообразных вопросов. Вот это запомнилось.
Коллектив у нас был и остается прекрасный, и, конечно, поддержание хорошего морального климата я считаю очень важной задачей. Большинство из нас были молоды, участвовали в разных спортивных соревнованиях, занимали призовые места. Однажды, отчитываясь о работе кафедры, я сказал, что мне удалось сохранить дух и традиции кафедры, и я считаю это своей важной заслугой. Мои предшественники, Б.А. Нечаев и О.В. Лебедев, это заложили, В.А. Шуин и В.Д. Лебедев продолжили.
Конечно, было постоянное напряжение, озабоченность. Этот род административно-хозяйственной деятельности, в то время излишне бюрократической, потребовал больших сил. И, в конце концов, когда истек положенный срок, я без сожаления снял с себя этот тяжкий груз.
– Вы не один год занимаетесь разработкой компьютерных систем обучения, причем независимо от ученых ИВТФ. Как Вы пришли к идее их создания?
− Я вел курс теории автоматического управления, и надо было иметь лабораторную базу по этой дисциплине. Предмет появился по нашей специальности за год или за два до моего возвращения из Москвы. Читал его ныне покойный Артур Тихонович Лебедев, его приглашали с ТЭФа. А когда я вернулся, мне эту дисциплину дали, а лабораторной базы не было совсем.
Я создавал лабораторию на аналоговых вычислительных машинах. А когда появился язык программирования, который дает возможность организовать диалог, – Бэйсик, то сразу возникла идея: а почему бы это не использовать? И я загорелся такой идеей, хотя не очень хорошо владел программированием на цифровых ЭВМ. На лекции я обратился к студентам с призывом заняться такого рода вопросами. Ко мне подошли двое ребят – Андрей Фомичев и Володя Никологорский. Я им обрисовал задачу: создать диалоговые лабораторные работы на этих, сейчас будем говорить, компьютерах (тогда этот термин еще не употреблялся, говорили − микроЭВМ). Все задумывалось для того, чтобы максимально разгрузить преподавателя и дать ему возможность больше работать со студентами индивидуально.
В то время ректором был Юрий Борисович Бородулин, он заведовал кафедрой электрических машин, и, надо сказать, они были передовики в области использования вычислительной техники в учебном процессе. Мы тоже не отставали, но у нас было поменьше возможностей.Мы принципиально решили делать все по-своему. Очень долго обсуждали, в чем же состоит процесс обучения, как задать вопрос и проверить ответ, как организовать помощь в случае затруднений студентов на разных этапах выполнения заданий. Я брал на себя сценарную часть, информационную «начинку», методическое обеспечение. Студенты, позже – аспиранты думали, как это реализовать, занимались вопросами программирования. Все оперативно обсуждалось, генерировались новые идеи.
И вы знаете, Володя и Андрей так увлеклись. Дело дошло до того, что они мне говорят:
– Владимир Федорович, график на мониторе надо нарисовать. ЭВМ позволяет нарисовать только так, чтобы положительная полуось ординат пошла стрелкой вниз, а график получается «вверх ногами». (Такова была псевдографика).
– Нет, ребята, так не годится. Я же не буду на доске рисовать ось ординат вниз и вставать на голову, чтобы студенты меня поняли.
И что Вы думаете? Проходит два дня:
– Владимир Федорович, мне приснилось, как это сделать!
Сделали! Мало того, что оси правильно поставили, переходный процесс у нас стал развиваться во времени, то есть демонстрироваться в динамике. Сейчас об этом смешно говорить, но тогда это была новинка.
Получилось очень удачно, мы разработали практикум из трех лабораторных работ, и они демонстрировались на трех международных выставках: в Пловдиве, Хельсинки и Праге.
Когда мы начинали, я ставил задачу прежде всего дать возможность преподавателю разгрузиться от рутинной работы, больше работать индивидуально. Но у нас появились и новые качественные возможности в обучении. Первая – психологическая сторона. Если студент не проходит тот или иной тест на компьютере, он обижается только на себя. А когда он сдает зачет преподавателю, то всегда есть вероятность неудовлетворенности, обиды на преподавателя за нечетко заданный вопрос, за искаженное понимание им смысла полученного ответа и т.п. Кроме того, у студента появилась возможность оспорить некорректно поставленный вопрос теста или вариант ответа. Это тоже немаловажное обстоятельство. Потом мне на память приходит: когда мы все это запустили, у нас было три микроЭВМ. Была организована работа побригадно, по крайней мере, по два человека за одним монитором. Я считал, это вынужденно. А потом вдруг неожиданно обнаружил, что есть и плюс. Я смотрю: студенты в бригаде стали активно обсуждать варианты возможных решений задания и спорить между собой. Вот какая-то маленькая задачка, нужно сделать какие-то действия, и один говорит: тут надо так, а другой: да нет! Нажимают на клавишу, на экран выдается результат с комментарием и тут же раздается возглас: «О, я тебе говорил!». Процесс обучения стал более активным.
И еще немаловажный фактор: объем информации растет, а возможности рассказать все на лекциях остаются прежними, и Вы знаете – в эти три лабораторные работы по существу я запихал весь курс, весь материал. По моим оценкам, производительность труда возросла примерно в четыре раза. А в плане объективности есть еще такой момент: появляется соблазн фальсифицировать результат. Такая возможность есть, если на нее не обращать внимание. С этим мы боремся. В тестах, какими бы они изощренными ни были, – всегда есть элемент угадывания, от этого тоже никуда не денешься.
Все же общение с живым человеком тоже необходимо. Крайности всегда опасны. Не должно происходить замены преподавателя, он должен остаться преподавателем, а компьютер – лишь помощник. У нас даже появился девиз: «Компьютер никогда не заменит преподавателя, но нужно к этому стремиться!». То есть то, что может в дидактическом плане дать компьютер, должно использоваться. Но есть такой фактор: я тоже не сразу догадался. Не сразу дошло. Собственно, все можно замоделировать на компьютере, но люди должны и своими руками пощупать оборудование, по крайней мере, его увидеть, какую-то схемку собрать. Мы старались об этом не забывать при разработке этих систем – на виртуальном уровне, но преподнести элементы реальности, показать внешний вид установки или дать задание собрать схему – как в натуре человек должен взять провод, подключить к одному зажиму, к другому – он это делает, только не имея в руках этот провод. Это, конечно, все искусственно, но хоть в какой-то степени приближает к тому, что должно быть.
Потом мы вышли на промышленность, причем совершенно случайно: приехал один из коллег с Костромской ГРЭС, инженер, ну я и показал ему наш лабораторный практикум. Он сказал:
– Послушайте, а сделайте-ка нам тренажер по оперативным переключениям!
Я говорю:
− Ну что же, это интересно…
Спустя некоторое время мы сделали эту задачу, приехали, привезли, показали… Причем – тоже вот такой психологический момент: поставили программу по оперативным переключениям на щите управления для персонала, тренироваться просто. Ну а там – зубры, много лет проработавшие, оперативники с большим опытом: «Да ну, подумаешь, какая-то игрушка!» Начинают нажимать клавиши: «Неправильно!» − Как неправильно? Не может быть! Стали разбираться. Человек, уже много лет проработавший, какие-то инструкции неосознанно нарушает, не читает. Вот такие неожиданные вещи стали открываться.
К началу 90-х годов у нас были обширные связи со многими станциями, сложился коллектив разработчиков и, конечно, не забывали учебный процесс. Была создана лаборатория обучающих систем и тренажеров в электроэнергетике. Прошло уже несколько поколений разработок. Техника совершенствовалась, приходилось все перерабатывать. По моим дисциплинам – «Теория автоматического управления» и «Автоматическое регулирование в электроэнергетических системах» – функционируют две автоматизированные системы дистанционного обучения, и у нас есть набор автоматизированных лабораторных работ по релейной защите для всех специальностей факультета. Мне очень интересно это направление. В 2011 году я написал учебник по автоматическому регулированию в электроэнергетических системах, рукопись которого победила в конкурсе (в номинации «Учебники»), организованном ОАО «ФСК ЕЭС». Учебник выйдет в свет в конце 2012 – начале 2013 гг.
– Спасибо за содержательное интервью. Позвольте пожелать Вам новых творческих и научных достижений!
Ольга Ясинская
